– Он не ты. Нет ничего с ним, я даже не знаю… не просила и не хотела. А тебя прошу и хочу, если я нужна, так забери меня, потому что мне плохо… что-то так давит в груди, и я не умею бороться с этим. А ты моя сила, помогающая мне стоять на ногах. Ник… Николас, могу называть и так…

– Ник, для тебя я только Ник. Благодаря тебе я больше не ненавижу своё имя, потому что его говоришь ты. Называй меня Ник, крошка. Только Ник. Какая ты глупая у меня. Совсем глупая, раз не видишь, насколько я счастлив рядом с тобой, как боюсь тебя. Я живу, вижу все краски и это твоё… твоя сила во мне. Не могу тебя забрать, потому что не имею права. Но ты можешь пойти со мной, только я не обещаю ничего, просто не в силах это сделать и обмануть тебя. Ты пойдёшь со мной?

– Да, пойду. Только не отпускай меня, не отдавай никому и не сели туда.

– Я поселю тебя в другом месте. Там, где будем мы, – улыбается он, и я всхлипываю, кивая ему не переставая.

– Пошли, я помогу тебе, и я ещё зол на этот твой импульсивный поступок. Никогда так не делай, – он обхватывает меня за талию и помогает подойти к пассажирскому сиденью.

– Я не думала, просто шла к тебе, – шепчу я, опускаясь в кресло.

– Твои шаги всегда опасны, ты опасна для меня, но я люблю это. Только никогда больше не заставляй меня так бояться за тебя, потому что я не могу терпеть этот страх, который с каждым днём становится сильнее. Не позволяй ему забрать тебя, – он замолкает, когда снова раздаётся яростный гудок машины.

– Потом, – бросает он, быстро закрывая дверь машины, и обегает её, забираясь на сиденье, заводит мотор и резко стартует.

В груди поселяется облегчение, оно такое яркое, что слепит глаза, и я закрываю их, отдаваясь полностью усталости и боли, которые очнулись в теле. С моих губ срывается тихий стон, словно через пелену и я чувствую, как машина замедляет свой ход, а затем останавливается.

– Мишель, надо выпить обезболивающее. Тебе плохо, открой глаза, крошка, – ласковый голос помогает мне выполнить просьбу. Ник открывает бардачок и роется в нём, доставая две пачки таблеток и воду. Он берёт мою руку и вкладывает туда три из них и подносит ко рту.

– Давай, сейчас станет легче. Глупая, боже, когда же в этой красивой головке появится хоть какое-то чувство самосохранения? – И ведь он должен это сказать со злостью, но её нет, одна нежность. Я глотаю таблетки, запивая их водой.

– Ты решила, но предстоит ещё много решений, крошка. Только продолжай быть такой же сильной и упёртой. Не сдавайся, – шепчет он, гладя меня по волосам.

– Я слабая, Ник, без тебя слабая, – также отвечаю, а он несильно качает головой.

– Нет, ты маленькая и сильная, терпеливая и устойчивая. Странная немного, непонятная и нелогичная. Слишком импульсивная, а я это раньше ненавидел. Потому что это не поддаётся контролю, но теперь я не знаю, как без этого жить. Глубоко привык к тебе и не знаю, что будет дальше. А теперь закрой глаза, я отвезу тебя к себе, – заверяет он меня, отнимая руку от моей головы и заводя мотор.

– Только не уходи, – прошу я, позволяя таблеткам действовать на мой организм и снимать с меня эту стонущую боль, ломающую каждую мышцу тела.

– И не собирался, – отвечает он, и я слышу уже его через пелену сладкого забытья. Счастье наполняет меня изнутри, и я могу себе позволить расслабиться, ведь за ним как за нерушимой стеной. И это самое сильное чувство в мире, как и моя любовь. А теперь она наша. Только поверит ли он в неё когда-нибудь?

Первое, что ощущаю, это как кто-то перетягивает мою руку, и невольно дёргаюсь, тут же слыша тихий и ласковый голос Ника:

– Потерпи немного, ещё чуть-чуть осталось.

Приоткрывая глаза, вижу, как он обматывает мою левую руку свежим белоснежным бинтом, и вздыхаю. Ещё пребывая в полусонном состоянии, могу только насладиться его уверенными движениями и улыбнуться, с какой заботой он завязывает тесёмки, поднимая на меня голову после окончания.

– Насколько там всё ужасно? – Шёпотом спрашиваю я.

– Уже намного лучше. Думаю, через пару дней мы снимем швы, – отвечает он, садясь на край постели рядом со мной.

– Как себя чувствуешь? – Интересуется он.

– Не знаю вроде хорошо, но в то же время не понимаю ничего, как будто всё в тумане, – честно отвечаю я.

– Это от снотворного, скоро пройдёт, – от его слов я удивлённо приподнимаю брови.

– Мне пришлось вместе с обезболивающим дать тебе снотворное, а потом Грегори вколол тебе ещё, чтобы ты поспала, – тут же поясняет он, приводя меня в ещё более удивлённое состояние. – Во время сна лучше всего переживать боль, ты её не помнишь, только отголоски прошлых ощущений. Но они быстро забудутся. Ты выспалась?

– Да, такое чувство, что всё на свете проспала, – слабо улыбаюсь я, желая сказать ему этим, что я принимаю его решения по отношению к моему состоянию, и не собираюсь хоть как-то возражать.

– Практически, – издаёт Ник смешок и, опережая мой следующий вопрос, продолжает. – Ты спала сутки плюс ещё пару часов.

– Сутки? То есть я прогуляла занятия и…в общем, спала, – ошарашенно вздыхаю я, приподнимаясь на постели, а он кивает, помогая мне сесть и подложить под спину подушку.

– Да, ты прогульщица. Но ничего, завтра уже пойдёшь на занятия. Выпей, – он берёт с тумбочки рядом бокал воды и передаёт мне в дрожащие руки. Заметив это, он не отпускает стакан и подносит к моим губам. Я не отрываю от его глаз взгляда, делая глоток, затем ещё один и ещё, пока полностью не допиваю воду. Откуда столько нежности в нём? Как долго он её прятал? Ведь его глаза просто излучают эти чувства, а лицо настолько спокойное, как тогда, когда я наблюдала за ним во сне. Он полностью расслаблен, и эта сила передаётся мне. Это красиво глубоко впитывается моим телом, растекаясь по венам воздушной пенкой. Но что-то не даёт мне полностью насладиться таким Ником. Моим. Любимым. Непонятным. И в следующую секунду понимаю, что это за червяк, разъедающий мой мозг, и сейчас туман рассеивается в голове, Ник это тоже подмечает.

– Что-нибудь произошло, пока я спала? – Спрашиваю я, ощущая, как он напрягся, и молча, отставил бокал на тумбочку, отводя взгляд.

– Ничего такого, о чём бы тебе стоило переживать, – после минуты тяжёлого молчания отвечает он.

– Ник, – тихо прошу его мысленно рассказать мне всё, и он снова вздыхает, поворачиваясь ко мне.

– Это лишнее для тебя, но ведь ты всё равно узнаешь. Что ж твой отец разыграл очень неудачную партию в офисе Райли. Мне пришлось приехать туда и поговорить с ним. Иначе это могло принести последствия намного хуже, чем уже есть. Он набрасывался на каждого из моих подчинённых, требуя тебя или меня. Он кричал ругательства, разбил несколько дверей, да и бросал всё, что попадалось под руку. Не следовало ему оставлять пропуск с последней встречи в нашем офисе. Он им и воспользовался. Райли пришлось его немного успокоить и припугнуть охраной, потому что он готов был драться с ним.